Вскоре Зоя Леонидовна стала получать от сына письма со странными просьбами. Неприхотливый в быту парень просил слать деликатесы вроде копченой щуки и класть деньги на чужие мобильные телефоны. Материнское сердце почуяло неладное, когда Павел несколько раз повторил просьбу выслать лейкопластырь и обезболивающие таблетки.
“Почему ты так мало прислала, мама? Надо большой моток пластыря и таблеток побольше”, – написал Пашка. “Жизненно необходимые” ему денежные суммы тоже росли.
Прошло полгода службы, когда ночью в квартире Ждановых раздался телефонный звонок. Схватив трубку, Зоя Леонидовна едва разобрала сквозь шумы голос сына: “Мама, меня замучают…”
Не задумываясь о расходах, мать купила билет на поезд дальнего следования и неожиданно для военных нагрянула в гарнизон. Утром 7 мая она встретилась со своим Пашкой и от потрясения едва удержалась на ногах. На родной кровиночке места живого не было: сломан нос, нет переднего зуба, лицо в кровоподтеках. Когда сын переодевался в гостинице, Жданова с ужасом увидела огромные кровоподтеки со вздутиями на груди, руках, ногах – по всему почти телу.
Рассказывает Зоя Жданова:
– Увидев следы свежих и застарелых побоев, я поняла, что Пашку надо спасать – увозить из Юрги во что бы то ни стало. Говорить с военными, честно признаюсь, не хотелось – как могли они не знать о том, что происходит? Однако я понимала, что просто так увезти сына нельзя. У меня нет опыта подобных разбирательств, но, как бывает в самые важные в жизни моменты, откуда-то вдруг пришло спокойствие, уверенность в своей правоте, нашлись силы для нужных действий. Я вызвала местный комитет солдатских матерей, обратилась в прокуратуру и потребовала направить Павла на обследование и лечение.
В результате 11 мая впервые за время службы рядовой Жданов переступил порог медсанчасти. После того как были зафиксированы телесные повреждения, его поместили в травматологическое отделение Томского военно-медицинского института.
В “травме” Павел провалялся два месяца – за это время военврачи не сумели установить причинно-следственную связь между появлением на его теле побоев и прохождением воинской службы.
Тем временем Зоя Леонидовна обратилась за юридической помощью в омский Центр медицинского права.
Эксперт Центра Сергей Мазепа считает, что именно действия медиков томского госпиталя привели к тому, что связь между причинением солдату побоев и его службой в армии меддокументами не была подтверждена. Парню долго не выставляли диагноз, не назначали медосвидетельствование для определения годности к службе. Начальнику военно-врачебной комиссии, куда обратились специалисты Центра, пришлось дважды запрашивать в госпитале диагноз. Не исключено, что госпитальные медики могли выжидать, когда заживут кровоподтеки, – чтобы спустить дело на тормозах…
По сути, эта оценка совпадает с выводами военной прокуроры Томского гарнизона, которая выявила нарушение госпитальными медиками сразу нескольких статей Конституции РФ и федеральных законов “О статусе военнослужащих” и “О порядке обращения граждан”. Впрочем, никакой прокурор замначальника госпиталя В.А. Бауэра не напугал. В его запоздалом ответе говорится, что “по окончании лечения пациент выписан в часть с рекомендацией обследовать его в психиатрическом отделении Читинской облбольницы”.
По мнению Сергея Мазепы, парня могли запугивать белым билетом, чтобы замять историю с дедовщиной. Согласно Гражданскому кодексу РФ, пребывание пациента в больнице свыше 21 дня свидетельствует о повреждениях средней тяжести. При установлении причинно-следственной связи между повреждениями и службой возбуждается уголовное дело. Может, поэтому связь так и не установили?
Однако никаких отклонений психиатры у Павла Жданова не нашли. Парень был комиссован по заболеванию, с которым его вообще не должны были допустить к службе, – врожденной патологией почек.
Зоя Жданова настаивала и настаивает на возбуждении уголовного дела по факту побоев сына в части. Однако дело то закрывают, то открывают. Официальная версия прокуратуры: Павла избил сослуживец Гонтарев при попустительстве прапорщика Ромащенко. Мать с этим не согласна – считает, что избиения были многократными, и вряд ли это делал один человек.
Наша газета рассчитывает получить из военной прокуратуры Сибирского военного округа ответы на два вопроса: все ли виновные в дедовщине наказаны и какую ответственность понес командир данной войсковой части (который по закону отвечает за жизнь и здоровье солдат)? Уж если омских призывников отправляют служить туда, где Макар телят не гонял, их родители должны быть уверены в том, что с ними ничего не случится.
История Павла Жданова наглядно показывает еще две проблемы российской армии.
Генералы Минобороны заявляют, что призывники с высшим образованием направляются в войска с учетом полученных ими знаний. Знаниям инженера-геодезиста Павла Жданова со стажем работы наверняка можно было найти применение во многих войсковых частях, в том числе и в Юрге. Но вместо этого он сторожил склад.
Хотелось бы знать, каким образом контролируется эффективность использования в войсках солдат-срочников с высшим образованием, кто несет ответственность за неэффективное использование таких специалистов.
И проблема, касающаяся Омской области и многих других регионов. Во время призыва военно-врачебная комиссия не выявила у Жданова врожденное заболевание. Случилось это, считают эксперты Центра медицинского права, в том числе и по причине уничтожения в Омске системы подростковой службы. Служба была создана в России в середине 70-х годов и стала мостиком, через который бережно и последовательно передавались результаты работы педиатров по лечению и оздоровлению юношей допризывного возраста. Все эти данные своевременно получали взрослые терапевтические службы, после чего ребят закрепляли за врачами-специалистами. Исполнение контролировали гражданские и военные медики, отлажен был системный подход.
Однако 10 лет назад в Мин-здраве РФ вдруг решили, что подростковая служба не нужна – ее закрыли. Кстати, не везде. В Москве и Санкт-Петербурге, например, решили жить своим умом: гнева чиновников от медицины не испугались, службу отстояли, она эффективно работает.
По данным Центра медицинского права, результатом закрытия подростковой службы в Омской области стали участившиеся случаи отправки в армию больных призывников, а главное – рост числа запущенных заболеваний среди подростков старше 14 лет. Только за месяц в Центр обратилось 4 допризывника с диагностированными, но не пролеченными онкозаболеваниями. Ребят не только “запускают” после 14 лет, но и не обследуют должным образом в ходе призыва. У Павла Жданова заболевание могло быть выявлено еще в вузе. Однако в нарушение ФЗ “О воинской обязанности и военной службе” (по нему парни старше 18 лет обязаны лично побывать на призывном пункте) отсрочки омским студентам зачастую предоставляются заочно. Ребята не проходят мед-освидетельствования, тем самым лишаясь шанса на диагностику и своевременное лечение.
Центр медицинского права вносит предложение правительству Омской области и облминздраву, не откладывая в долгий ящик, рассмотреть вопрос о возрождении подростковой службы. На всю область для этого требуется 50 врачей, которые эту работу знают и готовы к ней вернуться.
Все ответы, полученные от официальных лиц, будут опубликованы на страницах газеты.