– Когда ты почувствовала любовь к музыке? Как началось твое знакомство с ней в детстве?
– Музыку я любила всегда, не могу назвать какой-то отправной точки. Всегда любила именно зарубежную музыку и классику. Иностранная музыка качественнее звучала, плюс обожаю то, как звучит английский язык.
– Как ты полюбила джаз? Почему именно джаз? Что в нем такого?
– Я всегда была меломаном. Постоянно покупала новые музыкальные диски, однажды купила пару джазовых –Ella Fitzgerald и Diana Krall. Пришла домой, включила – и поняла – вот оно! Безумно красивая, нежная, изысканная оркестровая музыка. Дальше были новые альбомы... Я и сейчас больше всего люблю оркестровый джаз, звучание более насыщенное.
Исполняю в основном джаз-нуар и кул-джаз (jazz noir, cool jazz). Именно эти стили наиболее мне близки по духу, хотя слушаю и другие – также люблю Third Stream, modal jazz, free jazz. Если смотреть на джаз с точки зрения страны-производителя, люблю европейский и скандинавский. Известно, что там сейчас джаз развивается наиболее интересно.
– То есть джаз еще не «умер»?
– Нет! В России в основном известен свинг и бибоп (swing, bebop) – классический танцевальный джаз 40-50 годов. Джаз долгое время был у нас запрещен, потому сейчас даже те старые записи звучат для нас ново. Что касается США и Европы, то там на это смотрят совсем по-другому. Да, это бессмертные стили, но мир идет вперед, все время появляются новые формы джаза. Раньше – примерно по 1-2 за десятилетия, а сейчас и вовсе столько, что невозможно уследить за всем. После 50-х и горячего танцевального джаза «hot jazz» пришел меланхоличный, «интеллектуальный» cool jazz. Почти одновременно появилась bossanova – что джазом не является, вопреки расхожему мнению в России. Потом были funk, free jazz, modal jazz, Third Stream, smooth jazz…
– Как объяснить тот факт, что многие джазовые вокалистки исполняют и боссанову?
– Дело в том, что bossanova музыканты часто сотрудничали и сотрудничают с джазовыми. Их объединяет эта инструментальность, сложность композиций, некоторая схожесть в атмосфере. Но вообще это совершенно разные стили. Bossanova гораздо более закрытый и ограниченный стиль. Да и сама гармония, ритм абсолютно разные. И, конечно, вокал. В боссе – голос ровный, теплый, не напряженный, гласные не растягиваются, никакого вибрато, все примерно в одной тональности. В джазе наоборот – в классическом особенно – вибрато (прием «вибрирования» голоса, вроде того, как пела Ella Fitzgerald), можно – но не обязательно – демонстрировать широкий вокальный диапазон. Настоящему боссанова вокалу – не говоря уже о джазовом – у нас не учат. В итоге вокалистки исполняют как джаз, так и боссу – эстрадно джазовым вокалом (который на самом деле соул). В общем, боссу надо петь отдельно, джаз – тоже отдельно.
– Так, а про импровизацию поподробнее. Говорят, что джаз – это импровизация. Так ли это?
– Кто-то когда-то (в 30-х, что ли) это сказал в США. И вот, чуть менее века спустя, оно дошло и до России. А фраза эта в свое время относилась к стилю bebop, где действительно нужно было лихо так уметь импровизировать – и вокально, и инструментально. Потом, к концу 50-х, появился cool jazz, который на 75% инструментал, и вокальные импровизации просто устарели, зато инструментальные набирали обороты. В 60-х на волне авангарда и free-jazz вокальная импровизация вернулась, но уже в другой форме – это была скорее голосовая поэзия, и вовсе не тот скэт («scat») былых лет. Сейчас импровизации присутствуют, скорее, в инструментальной форме, и вообще много джаза инструментального, а вокала мало. Но пространство для творчества огромное. Теперь в джазе можно все. Вот скандинавы это хорошо показали.
– Скандинавы? Бывает скандинавский джаз?
– Да, особенно норвежцы тут отличились. Есть даже такой термин «The Norwegian sound» – «скандинавское звучание» – оно особенное, характерное. Скандинавы взяли кул-джаз, добавили меланхолии, импровизаций, неожиданных для джаза инструментов, электроники – и создали свой неповторимый стиль. И каждый исполнитель у них непохож на другого, настоящие инноваторы. Самыми знаменитыми, пожалуй, являются Jan Garbarek – джазовый саксофонист и Nils Petter Molvaer – трубач. Очень люблю Молвэра.
– А как ты узнаешь про новые группы, исполнителей? Как нашла всю эту музыку?
-Сейчас множество джазовых сайтов и онлайн-радио. Еще я переводчик по образованию – английский и французский, потому имею прямой доступ ко всем зарубежным ресурсам, читаю статьи, смотрю фильмы, и так далее. Также я веду джазовый блог stwjazz.wordpress.com, где пишу рецензии на понравившиеся мне альбомы. Пишу в основном на английском.
– Да, поподробнее о твоем творчестве. На каких сценах Омска ты выступала? Где тебе понравилось больше всего?
– В России джаз вообще не развит и только зарождается, особенно в провинциях. Потому в Омске с джазом сложно. Люди еще не привыкли к этому стилю, им он кажется очень необычным. Постепенно привыкают. Джаз – не все его направления, конечно, но те, в которых работаю – ассоциируются с камерными сценами, особенными случаями и изысканной атмосферой. Особенно люблю ресторан-бар «Бирлиман» – это то место, где джаз и обстановка отлично дополняют друг друга.
– С какими омскими музыкантами ты сотрудничала и на какой основе?
– С омскими музыкантами почти не сотрудничаю, в основном выступаю сольно.
– Какие у тебя планы на будущее? Какой бы ты хотела видеть свою карьеру?
– А про будущее я пока говорить не буду, у меня большие планы (смеется).
– Как полюбить и понимать джаз? Что бы ты посоветовала новичку?
– Невозможно заставить кого-либо полюбить ту или иную музыку. Либо это «ваша музыка», и вы на этой волне, либо – нет. Могу лишь сказать, что джазу невозможно научить. Ему можно научиться. И надо знать английский. Нужно чувствовать музыку на подсознательном уровне, об этом даже не задумываешься. И нужно свободно владеть родным языком музыки, которую исполняешь, чтобы полностью эту музыку чувствовать. Ну и конечно, петь, петь и петь и любить то, чем занимаешься.