– Нэлли Александровна, как вы отреагировали на предложение стать директором музыкального театра? Колебаний не было?
– Были большие сомнения. Смогу – не смогу, справлюсь – не справлюсь. Но советоваться тяжело с кем-то по такому вопросу. Конечно, есть несколько человек, чьим мнением я дорожу, я спросила их совета. Но человек сам принимает решение. И мне пришлось его принять. После того, как состоялось заседание общественного совета, и я услышала, что коллеги поддержали мою кандидатуру, тогда уже более-менее уверенность появилась. А так, конечно, для любого человека новое дело – это всегда сомнения. Объемы совсем другие. Взять хотя бы количество сотрудников: сейчас у меня в подчинении более 350 человек – и творческий состав, и технические службы. Это в три раза больше, чем на прошлом месте работы.
– Какими будут ваши первые шаги в новой должности?
– Первый – досконально познакомиться со всем большим хозяйством. Потому что даже на сегодняшний день я осмотрела только половину помещений. Второе – нам надо запустить сезон. Это самое главное. К началу сезона нужно проверить, готова или нет материально-техническая часть, готово ли здание, актеры, все ли на месте. Ни для кого не секрет, несколько человек уехали их труппы. Это тоже невосполнимые потери: нам не хватает теноров, а на их голосах завязан репертуар. Если смотрели нашу афишу на входе, то видели, что несколько спектаклей заменены. Это связано только с тем, что какие-то актеры уехали. Сейчас приглашаем людей на прослушивания. Какие-то победы театра – это всегда заслуга актеров, а нам надо с проблемами справиться.
– Вы прошлись по театру, осмотрели все хозяйским взглядом. Какие впечатления?
– Грустно. 36 лет никаких вложений не делалось. Конечно же, театр требует реконструкции. Даже хотя бы потому что здесь холодно. Окна из металлического профиля. Когда ставят пластик – сразу теплее становится. Кресла необходимо менять, интерьер потускнел. Оборудование хотелось бы новое. Конечно, нам хочется, чтобы у нас было все, как в других больших театрах, но пока довольствуемся тем, что имеем. У нас много талантливых технических специалистов: они все подделывают, подкручивают, рационализаторские вещи применяют, чтобы спектакли шли.
Мы понимаем, что для реконструкции нужно много денег, а их нет. Будем своими силами какие-то вопросы закрывать. Многие благотворительные вещи теперь давать не сможем. Я ко всем обращалась и говорила: не обижайтесь, но и актерам, и театру надо на что-то жить, поэтому билеты бесплатно раздавать не будем. Взамен сделали побольше социальных билетов, но какую-то копеечку они все равно будут стоить. Нам надо зарабатывать.
– А для того, чтобы зарабатывать, нужны успешные спектакли... Зампред правительства Владимир Компанейщиков недавно довольно резко высказался в отношении репертуара театра, заявив, что ни ярких постановок, ни восторженных зрителей у него давно нет. Согласитесь с этим?
– Как зритель я понимаю, что есть проблемы. Но мне нужно вникнуть глубоко в причины происходящего. Может, это неправильный подбор репертуара, а, может, надо просто подумать, как старое поставить по-новому. Будем думать.
Конечно, время требует перемен. Раньше мы смотрели оперетты, сейчас больше популярны мюзиклы. По сути, это одно и то же, но взгляд немножко другой, уровень другой. Надеюсь, что мы что-то придумаем. Это зависит не только от меня, но и от и режиссера, художника, главного дирижера, музыкантов, актеров.
Хочется молодежь подтянуть. У нас есть музыкальное училище им. В.Я.Шебалина, где много талантливых ребят, музыкантов. Может, какую-то постановку с молодежью сделать. К нам ведь многие на практику приходят – почему нет. Правда, пока это только мои мечты, надо, чтобы еще и режиссер созрел. Надо пока начать сезон, а дальше будем мудрить.
– Вы будете принимать активное участие в определении репертуарной политики?
– Конечно! Иначе никак. Все равно руководитель должен сказать свое слово. Но есть еще и другие ключевые фигуры, которые также должны свои предложения вносить. Одно из ближайших запланированных дел – создание художественного совета, с которым мы будем заниматься репертуарной политикой. Это немаловажно для любого творческого коллектива. В последнее время как такового худсовета в театре не было. Не скажу, что это нововведение, скорее, возвращение к хорошо забытому. Членами этого совета должны стать уважаемые люди, к чьему мнению прислушиваются как молодые артисты, так и мэтры. Коллектив будет предлагать кандидатуры, выбирать, голосовать.
– Приход нового руководителя – это всегда очень волнительно для коллектива…
– Да это стресс! Мы пока присматриваемся друг к другу, размышляем, разговариваем. Сегодня бродили, обсуждали, что хотелось бы сделать. Я не скрываю: да, должны быть кадровые перестановки. Но какие именно – пока сказать не могу.
– Если поймете, что есть необходимость в жестком кадровом решении, вы его примете?
– Приму. А зачем иначе я сюда пришла?
– Нэлли Александровна, на ваш взгляд, каким должен быть современный театр? Какие цели он должен перед собой ставить?
– Во-первых, театр должен воспитывать, а не только досуг скрашивать и давать мозгу отдыхать. Мне кажется, воспитательную функцию никто с театра никогда не снимет. Поэтому мы будем ставить классику. Мы должны это делать, просто смотреть на нее современным взглядом, делать спектакли в современной переработке. Что же касается другого репертуара, все говорят: нам бы отдыхать, нам бы комедии. Да, это тоже надо. Музыкальные комедии я в детстве очень любила, многие знала чуть ли не наизусть. Хотя спроси меня сейчас, я бы уже что-нибудь серьезное посмотрела, оперу какую-нибудь хорошую. Или хороший балет, например. Такой, чтобы как в детстве: «Ах!» И дух захватило.
– Очень непросто создать спектакль, который становится настоящим открытием для зрителя.
– Да! Удивлением, открытием, событием в жизни! Сегодня, к сожалению, театр не всегда такое может дать. И, опять же, тому есть причины.
Нам надо создать условия для актеров, которые бы выдавали все, что могли. А не думали о заботах. Конечно, хочется, чтобы к нам ехали с желанием, чтобы стремились сюда, но для этого ряд условий должен соблюдаться. И он больше меркантильный – это зарплата, это жилье. Поэтому мы снова возвращаемся к тому, что нам надо больше зарабатывать. Государство дает нам какой-то минимум, а все, что сверх, мы должны сделать сами. Да, не всегда на сегодняшний день театр дает то, что становится откровением. Но так происходит не только в музыкальном театре.
– Но как-то ведь нужно приходить к этому откровению. Невзирая на проблемы с финансированием, на кадровые неурядицы.
– Нужна хорошая драматургия. Режиссер, актерский ансамбль. Если говорить о музыкальном театре, то нужен хороший оркестр и, разумеется, концертмейстер. Когда это складывается, все получается. Здесь коллектив должен быть одним целым, несмотря на то, что музыкальный театр – это множество разных направлений. Я пока только на одну репетицию одним глазком посмотрела. Сейчас будем открывать сезон, буду более детально во все вникать. Нет предела совершенству.
– Как вы вообще оцените востребованность музыкального театра в Омске? Становятся ли опера, балет более популярны среди омичей?
– Нельзя сказать, что балет, опера – это популярное искусство. Но любой человек должен что-то об этом искусстве знать. Может, ты не будешь любить, но знать-то должен. Побывать, чтобы сказать: «Да, мне это понравилось». Или: «Нет, мне это не понравилось». Тогда ты не выпадаешь из контекста, из культурного слоя, не остаешься в стороне. Да, современный поп-, рок – это тоже нужно. Я, например, не поклонница рока, но все равно что-то послушаю обязательно для того, чтобы быть в курсе. А иногда встречаются такие композиции, что думаешь: надо же как здорово. И они становятся любимыми. Так же и здесь. Я впервые балет смотрела в Екатеринбургском театре оперы и балета, шел спектакль «Ромео и Джульетта». Это было потрясение. Люди постоянно обсуждали, говорили: «Сегодня танцует эта актриса, сходите, посмотрите!». Если все говорят об этом, то как не знать? А оперу я смотрела первый раз в Ташкенте – постановку «Петр Первый». Это было что-то гениальное. Хотя, может, спектакль и рядовой был, просто нам (мы были тогда классе в 7-8) так казалось. Когда все это сделано еще и с хорошим светом, с хорошими декорациями... Мне кажется, это всегда сказка.
– В любом случае, для перемен нужно время. Вы поставили перед собой какую-то планку? За какой срок хотите выйти на новый уровень?
– Если бы мы говорили не о театре, я бы сказала, что для любого дела нужно минимум 1,5 года. Чтобы все понять, что-то поменять и посмотреть на результаты. Раньше это было 2 года, но сейчас все происходит быстрее, время спрессовывается. Боязно что-либо загадывать. Надо этот сезон проработать, чтобы что-то понять. Много чего хотелось бы кардинально поменять, но делать это надо постепенно. Я вижу, что у людей тоже есть желание что-то изменить. Это самое ценное на сегодняшний день. Когда у нас будет сбор, я обязательно скажу актерскому составу, что от нас самих многое зависит: с холодным носом мы играем или отдаемся искусству полностью, сгораем на сцене, и человек уходит, прослезившись. Посмотрим, кто как будет готов кинуться в бой, в бучу кипучих дней. Будем работать.
