Плохие новости
Как только закончились новогодние каникулы, страну потрясла череда новостей из российских школ. Первая недобрая весть пришла с Урала.
15 января, Пермь. Первый учебный день 2018 года. В школу №127 вошли двое подростков. Один из них – действующий ученик, другой был отчислен и состоял на учете у психиатра. У обоих были ножи.
По одной из версий, ребята что-то не поделили между собой и начали драку прямо в коридоре. Их пытались разнять. Попытки дорого обошлись учительнице и двум молодым людям 15 и 16 лет. Они были госпитализированы в тяжелом состоянии из-за полученных ранений.
Затем двое нападавших вошли в класс, где в это время занимались четвероклассники и напали с оружием на детей. После того, как малыши смогли покинуть класс, уже сами подростки зачем-то ударили друг друга ножом. Всего в результате от их рук пострадали 15 человек. 12 из них – в больнице. Нападавшие также госпитализированы. После восстановления подростки окажутся под следствием. Есть мнение, что двое парней шли на преступление намеренно, «вдохновившись» массовым убийством учеников школы «Колумбайн» в США в апреле, 1999. Один из нападавших читал об этих событиях в соцсетях.
17 января, Челябинская область. Деревня Смольное. В коридоре девятиклассник сделал замечание своему ровеснику, который сидел на подоконнике. Разгорелась ссора. Страсти накалились до того, что сидевший на подоконнике достал нож и ударил своего обидчика в бок. Но все обошлось: ранение было непроникающим. Пострадавшего сразу доставили в больницу, позднее перевели в общую палату в удовлетворительном состоянии.
19 января – Улан-Удэ. Утро в школе №5. На третьем этаже в одном из классов идет урок русского языка. Учебный процесс неожиданно прерывается: в кабинет врывается 15-летний подросток и бросает коктейль Молотова. Начинается пожар. Помимо бутылки со смесью у нападавшего в руках топор, с которым он нападает на учительницу и учеников. После того, как все покидают помещение, подросток пытается покончить с собой.
В итоге от налета пострадали семь человек. Четверо поступили в больницу в тяжелом состоянии, в том числе и сам нападавший.
25 января, Самара. Школа №46. Подросток 2002 года рождения проносит с собой в здание пневматическое оружие и дымовые шашки и разбрасывает их в коридоре. К счастью, пострадавших не оказалось. По словам специалистов, наиболее вероятная причина такого поступка – привлечение внимания к своему тяжелому психологическому состоянию.
Мораль сих историй
Такого рода потрясений история современной России еще не знала. Ничто так не заставляет задумываться о проблеме, как чрезвычайные происшествия. Очевидно: наши школы беззащитны перед подростками с оружием. Каждый школьник может пронести с собой в кармане или портфеле не только нож или топор, а иногда и зажигательные смеси. Как мы видим, географически события между собой никак не связаны. То есть, теоретически, такая же история могла произойти и в Омске.
Как отреагировали наши местные власти? Сейчас в образовательных учреждениях Омской области введен «синий» уровень террористической опасности. В департаменте образования Омска сообщили, что во всех учреждениях разрабатывают планы по повышению безопасности, проводят беседы с учащимися. Директорам рекомендуют проводить инструктажи по случаям ЧП. Никаких обязательных требований по наличию турникетов, системы пропусков и прочих мер пока не вводятся. А не мешало бы.
Сенатор от Омской области Елена Мизулина заявила, что все российские школы должны охраняться Росгвардией, а не частными охранными предприятиями. И уж тем более не вахтерами, которые не проходили никакой специальной подготовки на случаи ЧП.
Так насколько серьезно сегодня охраняются омские школы? В 125 школах и 47 детских садах действуют системы видеонаблюдения. Во всех учреждениях ведется круглосуточная охрана. В 107 школах пользуются услугами ЧОП.
Под централизованную охрану Росгвардии в Омской области попало 641 учреждение образования. С помощью средств сигнализации – 1 108 учреждений. В Омске и области в круглосуточном режиме работают 94 группы подразделений задержания. В целях профилактики отряды ездят по охраняемым ими школам и детсадам и проводят инструктажи.
Хочется думать, что принятые властями меры на этом не закончатся.
А посторонним вход воспрещен?
По правилам, люди «с улицы» пройти в здание школы дальше фойе не имеют права. Насколько это правило выполняется омскими школами? Мы решили проверить это на практике. Случайным образом были выбраны 4 школы и одна гимназия в Центральном округе Омска. Мы попробовали пройти в учебные заведения под предлогом «передать ключи».
Во всех пяти обойденных учреждениях были установлены системы видеонаблюдения и «тревожные кнопки». Но везде «встречали» по-разному.
В первой школе охранник на входе не был замечен, не говоря уже о турникетах и других препятствиях. Прямо в фойе – гардеробная, в которой сидит женщина преклонных лет. Видимо, только она и отвечает за безопасность. То есть, зайдя в любой удобный момент, когда она будет занята развешиванием верхней одежды, можно без проблем пройти незамеченным. Впрочем, на этот раз женщина все-таки заметила постороннего и отказалась пропускать дальше.
Во втором учреждении я натолкнулся на турникеты и заборы – пройти без пропуска оказалось нельзя. Однако на стене висело объявление – в школу войти можно, если сообщить паспортные данные вахтеру. Похожие правила были и в печально известной школе в Перми: отчисленный подросток сообщил фамилию и проник в здание. Вахтеры сидят за пластиковыми окнами, в своеобразном «аквариуме». Турникеты находятся в их поле зрения, но выход из их коморки (хоть и прозрачной) не выходит напрямую к турникетам. Теоретически, проскочить незамеченным можно.
В следующей школе оказался один охранник, который сидел прямо около входа за старым советским столом. Турникетов нет. Но, войдя в школу, обойти это «препятствие» невозможно. На просьбу пройти в класс и передать ключи, охранник закрыл на засов входные двери школы и сказал, что он будет сам сопровождать меня до класса.
Позже он поделился, что пускает без сопровождения только тех, кого знает в лицо: например, родителей, с которыми знаком лично. В теории, родитель/брат/сват может свободно перемещаться по школе, если состоит в «личной базе данных» вахтера. Кого не знает, просит данные паспорта или водительского удостоверения. Любопытно, что у меня он их не спросил.
В гимназии вход больше напоминал КПП на крупном предприятии. Строгая консьержка даже отказывалась со мной говорить – на любые мольбы отвечала жестко и однозначно: «Ходить у нас запрещено. Ничем помочь не могу. Извините». Обезоруживающе.
А вот в последнем учреждении охранник на входе – единственный, кто мог бы помешать пройти. Но это – не тот случай. Страж отнесся к просьбе «пройти в класс к сестре передать ключи» с пониманием: «Только бегом». Вот и вся безопасность. Ни фамилии, ни класса охранник не спросил. Спросил только этаж и – «гуляй, Вася».
Шутки шутками, но теперь такие ситуации уже не кажутся смешными. Как мы видим, в школах и гимназиях Омска уровни безопасности колеблются от высокого до предельно низкого.
Разговор с психологом
Обеспечение безопасности в школах – вещь, конечно, необходимая. Но не стоит забывать, что нападения произошли со стороны самих учеников. Именно поэтому еще одна мера, которую хотят ввести в школах России – обязательные регулярные беседы школьного психолога с детьми и личные беседы с «трудными» подростками. А что они смогут и должны дать детям? И почему происходит так, что подростки идут на отчаянные поступки?
Известный омский врач-психотерапевт Марк Гринберг считает, что таким детям не хватает чувства нужности. Жестокость – это требование принять ребенка как личность. Ему нужно показать, что он – человек, которого можно и нужно любить.
– Это потребность в заботе, поддержке, общении. Чем больше эта потребность подавлена, тем большей жестокостью она проявляется, – поясняет специалист. – Ребенок мстит окружающему миру за ту любовь, которую он не получил. У нас дети чувствуют себя никому не нужными. Учителя заняты требованиями, которые им дают сверху. Родители заняты выживанием. И между ними – учителями и родителями – болтаются бедные дети.
По словам эксперта, для детей необходима система занятости: дворовые клубы, секции и иные виды деятельности. Ребенок должен чувствовать свою нужность. В пример психолог привел «Упсалу-цирк» – единственный в мире цирк для хулиганов в Санкт-Петербурге, существующий с 2000 года. Артисты – трудные подростки. Те, кто даже в свои юные годы уже успели натворить дел. Сотрудничает с цирком даже полиция – оттуда детей и привлекают в проект. В самом цирке они учатся акробатике, жонглированию и другим цирковым приемам. Театр очень популярен в Северной столице: немало зрителей приходят посмотреть спектакли с участием ребят.
Что касается психологов в школе, будем откровенны – обычно они не оказывают большого влияния на учеников. Особенно в проблемных школах. Но Гринберг все же считает, что наличие психологов лучше, чем их отсутствие.
– Хуже – если их вообще не будет. Но если смотреть шире – нужен психолог-консультант, который ребенка выслушает, поддержит и поможет найти решение. Возможно, клинический психолог. Зачастую психологи проводят в школах тесты, выявляют какие-то отклонения и на этом все. Здесь нужен наставник. Если такие специалисты придут в школы – будет хорошо.
Итог
Проблема с трудными подростками всегда будет существовать. Но таких ситуаций можно избежать, найдя правильный подход к детям, и пустив их агрессию в мирное русло. Мы привыкли вспоминать советские годы, когда существовало множество кружков и факультативов. Все школьники были заняты и чувствовали, что они что-то умеют и могут. Возможно, сейчас кружками по вышиванию или моделированию молодежь уже не заинтересуешь. Но глядя на успех питерцев, можно сделать вывод, что выходы из ситуации все же есть. Неважно, будет это цирк или театр. В Омске, к примеру, богатая театральная среда. Быть может, и здесь прижился бы театр хулиганов?
Но если попытаться посмотреть в корень проблемы, вспоминается простая истина: все начинается с семьи. Какая бы жизнь ни была тяжелой, у родителей должно быть время на ребенка. Нужно стремиться понять его переживания, постараться помочь, если что-то его волнует. Тогда у него не возникнет потребности что-то доказывать окружающему миру. И тогда, возможно, в ленте не появятся плохие новости.
